— Большой.

— Больше меня? — спросил я, памятуя, что я на голову выше «старшего человека».

— Больше, больше.

— На сколько больше?

— Ну, он такой, каким изображен на статуе, — «старший человек» показал рукой на статую «Будды», расположенную недалеко от нас.

Я вспомнил, что во время нашего вчерашнего диалога Астаман несколько раз искоса поглядывал на эту статую, но ничего не говорил. В этот момент я слегка подозревал, что эта статуя изображает самого Харати, но не осмелился спросить об этом Астамана.

— Харати такой огромный! — воскликнул я.

— Да, такой, — спокойно ответил «старший человек».

— Рост его превышает…. — я окинул взглядом статую, — 10— 12 метров !

— Я не измерял его рост.

— А Вы, дорогой «старший человек», видите Харати при свете лампы, или…?

— Там лампа не поможет, — задумчиво проговорил «старший человек».

— А все-таки?

— Большего я не скажу, — он вскинул на меня глаза.

— М… да…

Я понимал, что мне и так слишком много сказали, но… должны же быть дозволенные пределы… дозволенные Харати.

— А что будет, если человек войдет через вторую дверь без разрешения?

— За второй дверью есть несколько ступеней вверх. На. первой же ступени человек почувствует, что зрение его ухудшилось, а на второй — он станет абсолютно слепым. Но при Выходе из пещеры зрение постепенно восстановится.

— А за третьей дверью что будет?

— До третьей двери человек не дойдет.

— Судя по горе, на которой мы находимся, пещера должна уходить круто вниз. Так ли это?

— Да. За второй дверью в центре зала есть люк, оттуда лестница ведет круто вниз. Там и находятся остальные двери.

— Какова длина пещеры?

— Более 10 км , — «старший человек» начал даже позевывать, рассказывая столь привычные и обыденные для него вещи. — В конце пещера соединяется с одним храмом.

— С каким храмом? Подземным? — я пристально посмотрел на него, стараясь прочесть в его глазах ответ.

Я прекрасно помнил, как Елена Блаватская в «Тайной Доктрине» утверждала, что на Земле существует целая система подземных храмов и дворцов, соединенных между собой переходами.

— Подземным? Откуда Вы это… знаете? — глаза «старшего человека» расширились.

— Блаватская писала о подземных храмах и дворцах. Поэтому я и предположил, что…

— А-а… Я слышал про Блаватскую.

— Дорогой «старший человек», не могли бы Вы показать мне ключи от всех семи дверей, лампу и одежду, в которой Вы ходите в пещеру?

— Пожалуйста. Вы все это можете увидеть во время церемонии вхождения в пещеру каждые 10 или 11 день лунного месяца.

— А сейчас нельзя взглянуть? Мы бы, пожалуй, сходили…

— Сейчас? Сейчас?! — глаза «старшего человека» опять расширились. — До церемонии я не могу показать! Я не имею права показать! Я ни за что не покажу! Это запрещено! Это запрещено!

— Странно, — я повел плечами, ведь все это — ключи, одежда и лампа — показывается людям. Почему же нельзя?

— Так мне велели в пещере. Люди это могут видеть только во время церемонии. Так мне велел Харати.

— Ясно, а…. — я несколько замешкался — а какая она — одежда?

Черная с белой окантовкой и белыми добавками.

А ключи большие?

— Большие.

— Их точно семь?

— Семь.

— А лампад какая?

— Обычная лампа, но она освящена там, внизу, в пещере.

— Ключи и одежда тоже освящены в пещере?

— Тоже.

— А если одежду или что — либо другое нужно обновить, — что тогда делать.

— Тогда надо во время церемонии попросить разрешения у Харати внести это в пещеру и там освятить.

— А как происходит процесс освящения?

«Старший человек» хмыкнул и тихо проговорил:

— Этого я не скажу.

Я на мгновение задумался и постирался осознать смысл освящения предметов. Мне вспомнился некий Павел Максимович Игнатенко, который несколько лет назад позвонил Мне и попросил приехать к нему в деревню Барсуки Ленинского район" Тульской области, мотивируя это тем, что нашел магический способ лечения болезней, основанный на треугольниках. Мне показалось это любопытным и, будучи в Москве, я попросил у президента Сбербанка России Андрея Казьмина автомобиль и отправился в деревню Барсуки. Андрей Ильич приставил ко мне почему-то двух телохранителей габаритами со шкаф каждый, которых в народе называют быками.

Деревня Барсуки поразила меня синими носами мужского населения. Два местных алкоголика, с достоинством сев в наш шикарный джип, сопроводили нас до дома Павла Максимовича Игнатенко, не попросив даже на бутылку.

Павел Максимович рассказал, что раньше, работая на карьере, он был обычным приземленным человеком. Но вдруг у него открылся дар, и появилась тяга рисовать треугольники с одновременной медитацией при этом. У себя в чулане Павел Максимович соорудил овальную камеру, облепил ее треугольниками и начал лечить больных людей, помещая их туда и добиваясь хороших результатов, вплоть до рассасывания кист.

Помню, что я минут 20-30 пролежал в этой камере, после чего неделю отходил, — столь сильно было влияние. А телохранители — быки (кстати, отличные ребята!) уже при подходах к камере почувствовали головокружение и благоразумно не вошли внутрь, поскольку надо было еще вести автомобиль в Москву.

Но самое любопытное состояло в том, что Павел Максимович интуитивно нашел способ усиления энергии нарисованных треугольников. Он на ксероксе размножал свой первоначальный рисунок и, сделав 500-600 копий, складывал их стопкой друг на друга, а после чего эту стопку укладывал в копировальную машину и делал новые копии. По мнению Павла Максимовича, новые копии, сделанные со стопки, были раз в 500-600 мощнее, чем копии, сделанные с одного рисунка. Это он ощущал экстрасенсорно.

Приехав в Москву, я позвонил академику А. Е. Акимову и рассказал об этом. Анатолий Евгеньевич пояснил мне, что тонкие (или торсионные) энергии не подчиняются закону сохранения энергии. В тонкоматериальных полях энергия не убывает, как бы имея неиссякаемый постоянный источник пополнения. Напротив, тонкоматериальные субстанции обладают склонностью к размножению с сохранением или даже усилением энергетического потенциала. Поэтому ксерокопирование со стопки одинаковых рисунков, сделанное Павлом Максимовичем Игнатенко, можно представить как взаимное усиление тонко энергетического потенциала рисунков в стопке с переносом общего энергетического потенциала их на новую копию. Дело в том, что любой предмет, в том числе и рисунок, имеет фантом, то есть тонко энергетическую копию. А фантомы отдельных рисунков, складываясь в стопке в единый фантом, переносят свой уже общий тонко энергетический потенциал на новую копию, не подчиняясь закону сохранения энергии.

Вспомнив эту историю с деревней Барсуки Ленинского района Тульской области, я, сидя перед «старшим человеком» и Астаманом в Катманду, представил, что освящение в пещере является ни чем иным, как введением в фантомы тех же ключей, одежды и лампы новой (пещерной) информации, которая, видимо, распознаваема тем же Харати, воспринимаясь при очередном посещении как «своя» или «пещерно родная». Я понял также, что чем большее количество раз предмет (лампа, ключи или одежда) был в пещере, тем он «роднее» для пещеры. А это, наверное, важно, чтобы не нарушать торсионные поля душ людей в состоянии Сомати.

Я осознал также причину того, почему «старший человек» не хотел показывать все атрибуты вхождения в пещеру вне ритуальной церемонии. Можно допустить, что при фотографировании, например, лампы, ее фантом с «пещерной информацией» в нем размножится и перенесется на фотографию (или много фотографий), что, вероятно, недопустимо по неведомым нам законам. А во время ритуальной церемонии тантрические силы Харати, активизированные произношением заклинаний, по-видимому, способны блокировать распространение «пещерной информации».